A буб

Раймондо Бачер

Италия
Родился: 15 марта 1912, Венгрия
Умер: 10 сентября 2008, Рим, Италия
Достижения: Легенда фридайвинга
Коммандор Бачер участвовал в создании современного фридайвинга как вида спорта, установив в 1949 первый официальный мировой рекорд. Родившийся в Венгрии в 1912, он служил в Италии как пилот-истребитель во Второй мировой войне. Большой любитель подводной охоты, в 1949 он заявил, что может погрузиться на 30 метров, задержав дыхание, и поднимет со дна пергамент в цилиндре. Используя в качестве балласта большой камень, Бучер нырнул в окрестностях Неаполя на глазах многочисленной толпы зрителей в прямом эфире радиовещания. Позже Бучер признался, что сделал это ради огромного пари в 50 000 лир, которое он заключил с итальянцем Эннио Фалько, через два года побившем этот рекорд. Бучер ответил на это в 1952, нырнув на 39 метров. Этот рекорд был впервые записан на видеокамеру. На протяжении своей долгой 96-летней жизни, Бучер был новатором в оборудовании для плавания с аквалангом, подводным археологом и подводным кинолюбителем.

Каждая сага имеет свое начало, все мы помним эту фразу и связана она с бессмертным творением Джорджа Лукаса, а вот с чего или с кого начинался фридайвинг? Этот вопрос всегда имеет один ответ, с него…

Жак Майоль, человек, с которого начался фридайвинг

Все те, кто смотрел Голубую бездну прекрасно помнят персонаж Майоля, настоящее дитя океана, немного неземной, немного наивный, не знаю, как бы сейчас вписался этот человек в нашу реальность, в обыденную жизнь… ну то есть тот Майоль, который в фильме.

Но речь пойдет не о персонаже фильма, а о вполне конкретном человеке, который послужил образом для данного героя, это великий француз Жак Майоль. Биографию данного фридайвера пересказывать смысла не имеет, каждый знает что такое Google, можно найти почитать. Но вот понять этого человека, почувствовать, что он чувствовал, пережить его эмоции самому, можем только мы, фридайверы.

Когда сейчас я ныряю на новую глубину и радуюсь своему успеху и моему личному рекорду, я уже знаю, что есть люди, которые это до меня сделали. Более того, есть люди, которые ныряют гораздо глубже и цифры, которые обозначают их рекорды во фридайвинге, кажутся мне чем то мистическим и загадочным.
Что же заставляет двигаться меня дальше в глубину и увеличивать дистанцию в динамике? То, что нет ничего невозможного, и есть люди, которые это неоднократно подтверждали, об одном из них и идет разговор.

Что чувствовал Жак Майоль, когда шел на риск, что было его движущей силой, что заставляло его нырять все глубже и глубже? Не поверю и никогда не верил, что спортивный азарт и желание "перенырнуть" своего основного и на тот момент единственного конкурента Энцо Майорка. Достаточно почитать книгу "Человек дельфин" и вы раскройте для себя внутренний мир этого удивительного человека, фридайвинг никогда не был для него просто спортом, это было, скорее всего, соревнование внутри себя, желание, сила и внутреннее очарование манящей бездной.

Каждый раз в бассейне или на открытой воде, когда вы покоряйте новый метр и у вас это получается легко и с удовольствием в вас уже находится частичка этого человека.
К сожаленью в 2001 году жизнь Жака Майоля оборвалась по его инициативе. Каждый человек волен распоряжаться своей жизнью, так как он хочет, это путь истины и свободы. Выбор Майоля обсуждению не подлежит, он прожил свою жизнь достойно, человек разрушивший границы, победивший консерватизм науки, показавший всему миру неограниченные способности, которые мы в себе сами можем развить, с него началось то, без чего мы уже не можем жить… фридайвинг.

На суше мы все разные, у каждого свои заботы, мы выходим каждое утро на улицу, стоим в пробках, дышим угарным газом улиц, опускаемся в подземку, раскачиваемся в такт вагону метро. Безусловно, этот мир наш, высокотехнологичный, успешный, здесь все для нас, живи и радуйся. Но все равно, своя Пандора у каждого есть, она там, подводой, там никого кроме себя обмануть не получится, если мы искренне любим воду и честны перед ней, поверьте, она ответит вам взаимностью!

P.S. Отрывок из книги Жака Майоля "Человек дельфин", описание стометрового погружения от первого лица. Читается на одном дыхании.

Будто нарисованный ребенком, остров Монтекристо выделялся своим безукоризненным пирамидальным профилем на фоне серого полинялого неба в 20 морских милях от нашего небольшого судна “Элъбано-1”.

Его присутствие меня успокаивало. Я очень люблю Монтекристо, этот по-настоящему дикий остров, естественный заповедник, защищенный Средиземным морем от грязных рук Технологического человека. Мне он представляется символом чистоты и целомудрия, уютным оазисом посреди той пустыни, которая есть система жизни нашей цивилизации.

Я сидел на платформе, прицепленной со стороны бак-борта на уровне поверхности воды, погруженный почти по пояс, длинные тяжелые ласты совсем не видны. Ничто не мешает свободно вентилировав легкие. Мои долгие приготовления к полному расслаблению уже закончены. До “большого погружения” оставалось еще пять минут. Мои помощники расположились напротив меня на слегка волнующейся поверхности (последние судороги неблагоприятной погоды, которая продолжалась несколько недель и, казалось, наконец утихомирилась). Я чувствовал себя относительно неплохо, но далеко не безмятежно, как должно бы быть; слишком долго я ждал этого момента. Вы понимаете, что я хочу сказать: так бывает, когда, получив наконец возможность воплотить в реальность свою мечту, вдруг видишь, что ситуация не совсем такая, как ты ее представлял.

Море не было спокойным, как мне бы хотелось, небо пасмурно, холодно, моя команда не в полном составе, сам я находился в “форме”, оставляющей желать много лучшего,-два пальца выведены из строя после ожога током. Словом, настроение было не слишком подходящим. Неожиданно все смешалось в моей голове: последнее погружение, выполненное несколько дней назад для тренировки на 90 м, было исключительно удачным: я находился в апноэ (От греческого apnoia - отсутствие дыхания. Временная остановка дыхания. Как мы увидим дальше, Жак Майоль вкладывает в это слово больший смысл, понимая под ним не только физическое, но и духовное состояние человека) 3 минуты 45 секунд. Неоспоримые свидетели - автоматические кинокамеры - засняли достижение мной диска с отметкой этой глубины. Сегодня в моем распоряжении был только Виктор де Сантис - оператор на поверхности; команда подводных операторов отсутствовала; стоило ли дразнить дьявола без доказательств, снятых на пленку? В моей программе экспериментов предусматривалось постепенно достичь 100 м. Однако в этом году не преодолел и 90 м. Правда, в прошлом году нырял на 91, 92, 96 м. Эта мысль была утешительной, но в действительности именно последние 4 м, отделявшие меня от магических 100 м, представляли еще Неведомое. Колебания или, вернее, сомнения охватили меня, и это было хуже всего.

В этот момент командир моей команды Альфредо Гульельми должен будет ждать меня на стометровой глубине в компании с Роберто Аральди - двое из самых замечательных ныряльщиков, которых я когда-либо знал.

Поторопись, Жак,- закричал он, вынимая изо рта загубник акваланга, - мы успеем сделать это прежде, чем придут большие волны.

Решительный тон Альфредо мне понравился, и, хотя в глубине души я не был согласен с этим решением, опыт научил меня доверяться ему во всем, что касается проблем навигации, времени, состояния моря и т. д. Да и вообще я был здесь у себя дома, на острове Эльба, и не было другого ныряльщика, который знал бы морские глубины лучше, чем я. Так усилием воли я вычеркнул из своего сознания все негативные мысли и вслух объявил:

Я буду готов через три минуты.

Три минуты... Срок действительно короткий. Правильнее было бы снова собраться с силами и подготовиться, потому что времени оставалось в обрез. И так мы потеряли слишком много недель. Я не хотел и думать о переносе дела на завтра. Завтра! Может подняться сильное волнение, которое случается и в совершенно спокойном море. Или налететь ветер. Кто знает, какой другой неприятный сюрприз ожидает нас завтра? Благоприятный или нет, но долгожданный “момент” уже наступил, и я хотел прожить его наиболее интенсивно. Я был готов.

Вентилирование легких замедлялось. Внутренне я успокаивался. Послышался плеск волн о платформу, на которой я сидел. Без этого шороха тишина была бы абсолютной. Мощный голос Микеле Мартореллы нарушил эту тишину. Среди многочисленных функций он исполнял роль хронометриста; это был тот человек, который фиксировал продолжительность всех моих погружений, в буквальном смысле ощущая их руками через трос, вдоль которого скользил балласт с регулируемым тормозом и шар для подъема на поверхность.

Две минуты!

Альфредо и Роберто кувыркнулись за борт. Похожие на плавники морских чудовищ, их длинные ласты взбуравили поверхность моря и исчезли. Снабженные аквалангами, они медленно опускались в глубину бездны, чтобы ждать там меня около металлического диска диаметром 60 см, который служит мне ориентиром и местом встречи с подводными ассистентами. Диск покрыт фосфоресцирующим составом и хорошо различим на этой глубине, где почти темно. Было условлено, что эти двое будут ждать меня на стометровой отметке не более трех минут. Когда знаешь, что нет таблиц декомпрессии для погружающихся с аквалангами на сжатом воздухе ниже 65 м, и когда невозможно представить себе всю опасность для человека на глубине свыше этой, легко понять, почему мы договорились на такой ограниченный предел времени. Если я не достигну диска, Альфредо и Роберто немедленно должны будут подняться наверх. Итак, точность и пунктуальность жизненно необходимы в нашем эксперименте. Еще две минуты, и я исчезну с поверхности.

Мое дыхание все более замедлялось. Я дышал носом, наполняя легкие живительной энергией воздуха.

Одна минута.

Настала очередь Юргена Эше - энтузиаста-глубоководника моей команды и Гаэтано Кафьеро - подводного журналиста и члена Итальянского комитета исследований. Они ныряют на глубину 70 м. Несколькими секундами позже за ними следуют Лучано Галли на 50 м, Джузеппе Алесси по прозвищу Инжир - на 35, Марко Пуччини - на 10, Гаэтано Донати - у поверхности и Энрико Каппеллети - подводный фотограф будет между 25 и 35 м.

Все. Вокруг никого. Море как будто взволновалось.
Альфредо был прав.

Микеле мне шепчет что-то, и я догадываюсь, что пора.

Нацепляю зажим на ноздри, кладу левую руку на ручку механизма 30-килограммового балласта. Вращательным движением можно peгулировать скорость спуска или блокировать его на тросе. Правая рука инстинктивно ложится на кнопку огромного хронографа, закрепленного на уровне моих глаз так, чтобы я мог контролировать бег минут и секунд. Тишина кажется полной. Последний длинный вдох. Знак головой, и Микеле спускает крючок прикрепленного к платформе балласта. Прокалываю поверхность моря, и холодная вода скользит мне под воротник по шее, плечам и спине, потому что я ныряю без капюшона, чтобы не нарушать кровообращение головного мозга. Мозг -самый главный потребитель кислорода. Начало движения слишком медленное для меня. Мы забыли полностью освободить подъемный шар, в нем остался воздух, и он тормозит спуск. Тем хуже: слишком поздно, чтобы начинать сначала.

Спуск становится более быстрым. Преодолеваю 10 м и открываю один глаз, чтобы взглянуть на глубиномер. Должен делать это с осторожностью, чтобы из-за скорости

погружения не потерять контактные линзы, которые я использую вместо классических масок ныряльщиков. Так я экономлю воздух, который они выдыхают под маску для уравновешивания внутреннего давления. Все идет хорошо. Стараюсь ни о чем не думать, слиться с окружающей средой, стать единым с океаном, стать “морем”. Чувствую, как удлиняюсь, растворяюсь и сливаюсь с ним.

Тридцать пять метров... Шум пузырей... Что-то ледяное толкает меня в лицо, и потом следует дружеский шлепок ладонью Джузеппе Алесси. Я преодолел этот первый “ориентировочный пункт”, первый “этап”, и пока компенсация давления для моих ушей прошла хорошо.

Худший момент еще впереди: проход “стены сорока метров”. Между 35 и 50 м в зависимости от погоды и состояния моего организма я должен замедляться и даже делать остановки, чтобы выровнять синусное давление. Мне это плохо удавалось в последние недели, потому что я был переохлажден. К 45 м становится очень трудно уравновешивать давление с левой стороны груди. Замедляю еще немного темп и на 50 м останавливаюсь на две секунды. Печально. В обычное время я бы медленно поднялся к поверхности. Сейчас я убеждаю себя, что соберу все силы и все пройдет.

На 60 м набрал нормальную скорость, в среднем не более 1 м в секунду. Уже чувствую пузыри воздуха, которые мне посылают Юрген и Нино. Но, открыв на этот раз оба глаза, понимаю: что-то не так. Кафьеро “висит” горизонтально, головой почти касаясь троса. Они с Юргеном объясняются жестами и, похоже, меня еще не ждут. Если Нино останется в этом положении, я размозжу ему череп. Вновь мной овладевает противная мысль: “Не будет ли лучше отказаться?” В этот момент Юрген замечает меня и резким движением отталкивает Нино в сторону. Я сознательно торможу и даже останавливаюсь, чтобы убедиться, что все в порядке и Кафьеро вне опасности. Юрген шлепает меня по плечу, что очень кстати. Это зеленый свет для последнего перегона, последних 30 м.

На самом же деле свет сразу становится желтым. Снова кто-то меня уговаривает не продолжать, подняться, отложить погружение на день более милостивый. Снова внутренний конфликт, и я возражаю, что дней более милостивых в этом году уже не будет.
Значит, вперед.

Втягиваю голову в плечи, стараясь придать телу наиболее гидродинамичную позу, и вновь устремляюсь в бездну. Но спокойствия не прибавилось. Не могу сказать, чтобы я чувствовал себя в ударе. Начинает даже слегка кружиться голова, видимо, я приложил слишком много усилий для компенсации и теперь нарушено равновесие вестибулярного аппарата. Нужно сохранить хладнокровие и быть внимательным во время подъема, максимально используя шар.

Мысленно я повторяю те жесты, которые мне предстоит выполнить на стометровой отметке. Сразу оторвать привязанный шерстяной ниткой к диску один из двух контрольных сигналов, указывающих глубину, и спрятать его под гидрокостюм. Открыть клапан баллона и наполнить сжатым воздухом шар. Закрыть клапан. Правую руку положить на левый держатель арматуры, которая движется вдоль троса во время подъема, а левую - на механизм, блокирующий всю систему, затем переместить правую руку на клапан выпуска воздуха из баллона, а левой взяться за держатель рамы шара. Словом, ухватившись за металлическую раму спасательного шара, начать подъем, регулируя его скорость подачей воздуха. Эти движения должны быть выполнены одно за другим без малейшего колебания. Но как не колебаться, когда на глубине 95 м я, уже различая этот диск, понимаю, что оба сигнала на нем отсутствуют. Мне приходит в голову безумная мысль, что Альфредо и Роберто под действием “глубинного опьянения” уже их оторвали.
Отметка -100 метров

Наконец с грохотом достигаю диска: Микеле, который наверху чувствовал вибрацию троса и ощутил мое прибытие по толчку, позднее мне скажет, что прошла одна минута и сорок пять секунд. Сигналы действительно исчезли. Ни у Роберто, ни у Альфредо их нет. Присутствие ребят меня подбадривает, но я не берусь утверждать, что с ними все в порядке. Я спокоен, но вполне сознаю опасность, которую представляет потеря времени на этой глубине. Открываю клапан и надуваю шар. И в этот решающий момент происходит что-то совершенно необъяснимое. Я не нахожу ручку механизма, отцепляющего шар. Ищу в полутьме, путая руки и ломая свой мысленно составленный план. Я растерян, секунды идут, и я уже готов решиться на подъем без шара, когда наконец случайно натыкаюсь на рукоятку. Тащу ее и, срывая предохранительное устройство, освобождаю шар из плена.

Не знаю, видели ли меня Альфредо и Роберто, но я под водой издал самый глубокий вздох облегчения в моей жизни. Эта жизнь буквально висит на ниточке троса. Он как символическая пуповина связывает меня со всем живым на земле. Шар, как мне кажется, поднимается слишком медленно, и первые 10 м я помогаю ему сильными ударами ласт. Как было условлено, Юрген опустился на 95 м и извещает меня о своем присутствии дружеским шлепком по спине. Несколькими секундами позже другой удар: это Кафьеро, оставшийся на 70 м. Потом очередь Лучано Галли сообщить мне, что я на полпути. Здесь я предполагал оставить шар и подниматься дальше самостоятельно, но сегодня я не могу себе этого позволить. Наконец последний удар по плечу: это Инжир, который, как мы и договаривались, поднялся на 20 м, где обычно я останавливаюсь, чтобы понять свое состояние и получить от него точную информацию о длительности погружения на этот момент. Однако сегодня возможности передохнуть нет. Я и без того знаю, что исчерпал мои три с половиной минуты абсолютной безопасности, и не годится дальше испытывать судьбу. Впервые за эти последние три месяца экспериментов вылетаю на поверхность вместо того, чтобы по привычке остановиться на несколько мгновений в метре от нее, прежде чем вновь обрести свои “земные размеры”.

Без сомнения, переход этот очень резкий. Мне требуется несколько секунд, пока я наконец смогу выкрикнуть традиционное “ку-ку!”. Гаэтано, это само воплощение силы, находится позади меня, готовый прийти на помощь. Слава богу, никаких обмороков, и я вскарабкиваюсь без чьей-либо помощи на платформу, с которой испускаю очередную серию “ку-ку”, полных радостного и бурного восторга. Восторг в секунду перелается всей команде медиков, физиологов, а также официальных наблюдателей, находящихся на борту судна, потому что все хорошо, что хорошо кончается, и операция “ниже ста метров” удалась.

После триумфа радости на борт “Элъбано-1” возвращается спокойствие. Безмятежные и удовлетворенные, все приступают к своим занятиям.

Я вытягиваюсь на платформе в позе полного расслабления. Впервые за несколько месяцев меня охватывает чувство покоя и полной гармонии с окружающим миром, природой, морем, моими товарищами."

Француз Жак Майоль (Jacques Mayol) родился в Шанхае в 1927 году. Помимо своего настоящего имени, он также известен под прозвищем «Человек-дельфин» из-за той подводной исследовательской работы в области фридайвинга, которой он занимался, а также особых отношений, которые он выработал в общении с дельфинами.

Майоль увлёкся морем благодаря дружбе с дельфином по кличке Клоун в океанариуме Майами американского штата Флорида, куда он был отправлен в качестве журналиста канадской радиостанции «Radio Canada», чтобы собрать материал для написания статьи и записать несколько звуков. Руководитель отдела планирования программы этого океанариума предложил ему остаться на некоторое время. Майоль согласился и начал работать в качестве сотрудника по обслуживанию бассейнов и кормлению их разнообразных обитателей. В то же время ему разрешалось нырять в большом бассейне со всеми дельфинами, в том числе с Клоуном, с которым впоследствии у него сложились особые дружеские отношения.

Майоль научился у Клоуна, как надолго задерживать дыхание при каждом погружении, как вести себя под водой, как органично вписаться в подводный мир и даже тому, как там смеяться. Благодаря этим урокам он соединил силу учения йоги и восточной философии со своими навыками в дайвинге. Со всеми этими понятиями он впервые познакомился, когда был ребёнком и жил в Японии. Сочетание этих эмоциональных и физиологических факторов открыло перед ним возможность совершить рекордное погружение на 100-метровую глубину.

Это погружение, которое Майоль совершил в 1976 году, имело, мягко говоря, судьбоносное значение. Он «бросил перчатку», предложив следующему храбрецу отважиться подобрать её.

Погружение стало частью многолетнего соперничества между Майолем и итальянским фридайвером Энцо Майоркой (Enzo Maiorca) - первым человеком, спустившимся под воду ниже 50-метровой отметки. Рекорд Жака Майоля вдребезги разбил достижение Майорки. Их соперничество продолжалось более 10 лет, за которые глубина максимальных погружений выросла в два раза. В конечном итоге конкуренция двух спортсменов вдохновила Люка Бессона снять фильм «Голубая бездна», который принёс славу обоим соперникам - и Майолю, и Майорке. Фильм непременно должен посмотреть каждый.

В 1981 году Майоль, испытывая «Seamaster 120» - новую модель часов от «Omega», погрузился на 101 метр, тем самым побив свой собственный рекорд. В 1983 году он решил прекратить эту гонку за глубиной. В возрасте 56 лет он совершил погружение на 105 метров, побил все возможные рекорды и принял решение уступить дорогу более молодым и горячим претендентам на его корону.

Большую часть жизни Майоль совершал погружения из любви к океану, стремления выразить собственную философию и проверить пределы своего организма. И делал это в восхитительной манере. Своими усилиями он оказал фридайвингу неоценимую услугу, привнеся в него целую философию, известную сегодня как «Дайвинг в состоянии апноэ» (Apnea Diving). Её центральной идеей является поддержание сознания в состоянии релаксации в соответствии с канонами йоги. Он также способствовал развитию технической стороны дайвинга, особенно в части приспособлений, используемых в дисциплине «без ограничений» и позволяющих фридайверам достигать больших глубин, выживать на них и возвращаться на поверхность. Его вклад в развитие этого трудного и опасного вида спорта невозможно переоценить. Все исследователи океана перед ним в неоплатном долгу.

Своим видением будущего Майоль поделился в книге «Homo Delphinus. Дельфин внутри человека». Термин «Homo Delphinus» относится к людям, которые чувствуют себя в воде как дельфины, любят океан подобно дельфинам и осознают важность его защиты и поддержания в чистоте. Майоль верил, что однажды люди смогут погружаться на глубину до 200 метров и задерживать дыхание до 10 минут. И этот день ещё придёт.

Сегодня такие чемпионы мира как Умберто Пелиццари (Umberto Pelizzari) и Пипин Ферерас (Pipin Ferreras) имеют почти вдвое больший объём лёгких, чем был у Майоля, и достигли глубин, почти вдвое превышающих те, до которых погружался он. Женщина-фридайвер Таня Стритер (Tanya Streeter) совершила умопомрачительное погружение на 160 метров. Сейчас никто не может предсказать, что произойдёт в будущем, но дорогу туда однозначно проложили такие пионеры как Жак Майоль.

У него была одна любимая цитата: «Когда-нибудь будущие поколения вновь обретут связь с подводным миром, которую они утратили в результате эволюции много лет назад. Они буду существовать в полной гармонии с морем, станут нырять и играть на больших глубинах со своими морскими собратьями, задерживая дыхание на долгое время, и даже смогут давать начало новым жизням среди плавающих вокруг дельфинов. Понятие «Homo Delphinus» - это не пустой звук».

Перед таким человеком остаётся только снять шляпу.

Их называют «королями бездны» и «живыми батискафами». Их рекорды поражают воображение всякого, кто хоть раз пробовал донырнуть до дна в глубоком месте и… не достал - воздуха не хватило. Когда-то рекорды в глубоководном нырянии начинались с 30 метров (между прочим, это высота 10-этажного дома). Раймондо Букер, впервые покоривший этот рубеж в Неаполитанском заливе в 1949-м, сделался национальным героем Италии. С тех пор звание лучшего ныряльщика оспаривали многие.

И сегодня фридайверы уходят вглубь на сто с лишним метров и проводят под водой (без акваланга!) более 5 минут. Этот впечатляющий прогресс стал результатом «дуэли», о которой сегодня, увы, мало кто помнит.

Дуэлянтов звали Энцо Майорка и Жак Майоль – они были лучшими ныряльщиками XX века. Итальянец Майорка установил свой первый рекорд в 1960-м – нырнул в заливе Сиракузы на 49 метров. В то время ему было 29 лет, и 7 из них он занимался нырянием – сначала ради удовольствия, потом из спортивного интереса. И в следующие 14 лет установил еще 15 мировых рекордов! Поначалу соперников у него не было, но потом появилось сразу двое – Роберт Крофт и Жак Майоль. В 1967-м Майорка нырнул на 64 метра, а Крофт – на 66. А на следующий год француз Майоль «сделал» их обоих, взяв рубеж в 70 метров! Но радовался рекорду всего полгода. Крофт его побил – погрузился на 73 и… вышел из игры, здоровья не хватило. Энцо Майорка и Жак Майоль остались один на один. С этого момента их битва за рекорды в глубоководном нырянии без использования технических средств превратилась в дуэль.

Майоль был старше соперника на 4 года. Еще в детстве, путешествуя с родителями по Перу Жак с удивлением узнал, что его фамилия на языке ацтеков означает «тот, кто вышел из воды». Судьба? Кто знает… Прежде, чем заняться нырянием, он успел побыть лесорубом, актером, пианистом, журналистом, кинооператором… Однажды он сделал репортаж для канадского радио о необычной подводной хирургической операции. Пациентом был дельфин Джо из майамского океанариума. После этого Майоль снова сменил профессию и стал прекрасным тренером дельфинов. Он учил их разным трюкам, а они его – нырянию. И когда в 1966-м ему предложили участвовать в «танцах больших глубин» (так поэтично журналисты называют соревнования по фридайвингу), 39-летний новичок сразу выбился в лидеры.

Итак, дуэль началась.

Но Майорка и не думал признавать поражение.

В следующем 1974-м он погрузился на 87 метров! Это был последний из поставленных им 15 мировых рекордов, и он едва не стал смертельным. Всплывая, Майорка получил баротравму легких и на поверхности потерял сознание. Это был не простой обморок, а кома, длившаяся 5 минут, из которой его вывел только искусственный массаж сердца.

Энцо Майорка расстался с «танцами больших глубин», но он простился с ними, как победитель. Больше у Майоля конкурентов не было. Но желание вновь и вновь покорять голубую бездну не ослабело – он продолжал соревноваться с самим собой. Enzo Maiorca

Это оказалось не менее увлекательно. Рекордов у него было поменьше, чем у Майорки – всего 10, но зато каких! В 1976-м близ острова Эльба он покорил 100-метровую глубину. С небольшого судна «Эльбано Уно» опустили нейлоновый трос с блестящим металлическим кругом, отражавшим солнечные лучи – на нем крепились жетоны с надписью «100 метров». Майолю предстояло сорвать под водой хотя бы один из них. Он сумел достичь этой отметки и к своему ужасу понял, что не в силах разглядеть жетоны на блестящем круге – может, их сорвало или у ныряльщика просто мутилось в глазах… На судне хронометрист отметил точное время спуска – 01.45. Майоль искал жетоны 12 секунд и, не найдя, начал подъем. Эти 12 секунд стоили ему такого невероятного напряжения, что из воды он вылетел пулей, что было крайне опасно. К счастью, все обошлось. Он выскочил на поверхность и заорал торжествующе: «Ку-ку!» – как мальчишка. Подъем занял 01.43. Майоль сделался королем морских глубин на 3 минуты и 40 секунд.

Наутро его рекорд был на первых полосах газет: «Жак Майоль стал первым в мире человеком, который успешно достиг 100-метрового рубежа в нырянии без акваланга!» В 1981-м он превзошел самого себя – нырнул еще глубже – на 101 метр, и обошелся при этом всего 3-мя минутами и 10 секундами. Между тем легендарному ныряльщику уже исполнилось 54. И его «дуэль» продолжалась.